Заели меня эти письма, уже перестала на нормальном языке писать.

Некоторые меня очень хвалят, говорят, что у меня хороший слог. Не знаю, я практически не тренируюсь. Пока была в секретаршах, так совсем чувство языка утратила, по-моему. Казенный слог казался мне таким дебильным. Когда начальник просил меня самой составлять письма, я долго не могла привыкнуть к порядку расстановки слов в предложениях и к очень странному употреблению падежей.

А в школе я очень хорошо писала, много раз мои рассказы на стендах висели. Только у меня всегда очень грустные истории получались. Учителя специально просили меня что-нибудь повеселее писать. А я не могла писать в мажоре, так неинтересно получается. Сейчас я уже могу писать смешно, но все равно, больше нравятся грустные рассказы.

Какое-то время, не писала вообще. И даже если начинаю писать, то делаю это очень неорганизованно. Иногда мысль приходит в метро, если есть чем и на чем писать, то я прямо на глазах у всех начинаю строчить. Почерк у меня совсем не женский, корявый. Буковки кривые и вразнобой, короче, нормальный почерк гения.

Бывает, что мысль приходит уже когда я почти сплю, тогда просто лениво включать свет и искать ручку и блокнот. Утром я, естественно, ничего не помню.

Запомнила только одну такую ночь. Я несколько часов про ворону сказку придумывала. Причем одну и ту же историю в разных стилях описывала, у меня за ночь и баллада про ворону и очерк, и сказка в стихах, и новелла....много чего, а история одна. Проснулась, и, надо же, помню все. Только с утра мне надо было в институт идти, и я на вечер отложила запись своих шедевров. А вечером уже другое в голову пришло, пропала ворона. Сейчас уже не помню даже сюжет.

Папа у меня очень серьезно к своему творчеству относится, все старается записать. А у меня большинство интересных мыслей просто в пустоту уходят. Я считаю, что если все будут записывать то, что им в голову приходит, то в мире одни писатели и останутся. А кто их кормить будет?